– Владимир Сергеевич, мы сейчас разбираемся с одним обращением, что пациент с эпилепсией не может найти лекарство. Сталкиваетесь ли вы в работе с тем, что исчезли медикаменты или расходные материалы?
– В каждом государстве свои законы по регистрации лекарственных средств. И они везде очень жесткие. Поэтому мы в принципе всегда сталкивались с ситуацией, когда какие-то медикаменты находятся на перерегистрации. И лекарство находится в дефектуре, его временно не отпускают в аптеках. Так бывает, и я не могу сказать, что сейчас ситуация ухудшилась.
Мы неделю назад не могли купить экстрактор для камней в почках. Сейчас мы их покупаем. Какие-то временные перебои с поставками есть. В большей степени это связано с нарушением логистики. Три недели назад с пробирками была проблема – сейчас наоборот. По жизненно важным препаратам проблем нет.
– Расскажите, что сейчас с ковидом? Мы так долго и тяжело с ним боролись.
– Коронавирус на данный момент кончился. В основном на ковиде осталась только инфекционная больница, она справляется. По «скорой» – и вызовов по ковиду мало, и на КТ возят мало. В 6 больнице, где я сейчас работаю, ковидная лаборатория. На данный момент мы делаем минимум анализов и из этого минимума положительных немного. Но в Китае же вовсю бушует новый штамм. И нас предупреждают, чтобы держали ухо востро, были готовы.
– Вы ничего не сказали о вакцинации.
– Большая часть людей вакцинировалась, ревакцинировалась. Но, поскольку QR-коды отменяют, маски [в некоторых городах] отменяют – кто пойдет делать прививку? Вакцинируем сейчас мало.
– Владимир Сергеевич, расскажите, какими новостями делятся родственники из-за границы? Они испытывают какие-то сложности в связи с тем, что родом из России?
– Могу сказать о Германии и об Испании. Там сейчас много украинских беженцев. Они очень довольны – их же не пускали в Европу, а тут получилось сбежать. В большинстве они из западной Украины, где не идут боевые действия. Мои знакомые очень удивляются, на каких дорогих машинах приехали к ним беженцы. Немцы же, например, очень экономные, ездят на скромных автомобилях. А тут к ним приехали украинцы на мерседесах и БМВ.
Конечно, пропаганда в СМИ идет жуткая, истерика. В магазинах действительно есть проблема – муку и масло дают ограниченно в руки, чего никогда в жизни не было. В Испании пришли очень большие счета за электричество и за газ. Испанцы очень сострадательные, они жалеют украинцев. Одновременно ощущают, как усугубляется безработица – беженцам ведь тоже нужны рабочие места.
– Что вы думаете об этой ситуации, о спецоперации?
– В 1998 году мои дальние родственники приехали из Украины. Отец семейства рассказывал, что увез оттуда семью, потому что думал, что со дня на день начнется война. Родственница моя рассказывала тогда уже, что у них во всех учебниках написано, кто такой Бендера, какой он герой, о том, что Россия живет и кормится за счет Украины, что в России голод и нищета, что Россия – это враг. Её притесняли в старших классах за то, что говорит по-русски. В 98 году я это послушал, как какую-то сказку. Потом, видя, что происходит, понимал, что ситуация будет только ухудшаться. Чем дальше происходит спецоперация, тем больше понятно, что это было неизбежно. Понятна позиция, что американцы добились своего, втянули нас, Украину в этот конфликт. Экономику европейскую добивают. А Европа и так очень сильно пострадала от ковида.
Если бы мы этого не сделали, я так понимаю, нас бы втравили в борьбу на Донбассе и в Крыму. И было бы больше жертв с нашей стороны. А потом под этим соусом у нас, как в Казахстане, бы что-нибудь случилось. Я искренне считаю, что Владимир Владимирович защищает нашу страну.
Автор: Анна Махнина
Фото: Анна Махнина
