В центре социального обслуживания населения чествуют людей с душой, отзывчивой на чужую беду. Это приемные родители и опекуны. У каждой семья есть своя история. И мы слушаем их. Радуемся вместе с приемной мамой, что дитя и родители смогли победить тяжелое заболевание. Или переживаем, когда отец рассказывает о том, как в школе подростку рассказали тайну его усыновления.
Какие звуки у беды?
Вы знаете, как гулко звучат шаги в коридорах больницы? Как эти шаги возвещают о приближающейся беде?
Они появляются ниоткуда. Шаги одного человека, другого, третьего. Шорох. Шепот. Перестук каблучков. Вакханалия звуков. И мимо тебя, остолбеневшей, держащей семимесячного ребенка на руках, в операционную гинекологического отделения торопится целая бригада врачей.
Совсем молодая мамочка. Дурочка несовершеннолетняя. Испугалась беременности. И решила избавиться. Выжать, вытравить, выдавить, скинуть. В результате чуть не умерла сама.
А ребенок? Его уже нет. Плод в двадцать семь недель. «Foetus in utero matris mortuus est. Для мамы дезинтоксикационная инфузионная терапия», – из уст хирурга звучит приговор.
Ничего не понятно, но очень страшно, когда багряное корявое тельце кладут в холодный эмалированный таз.
– Вздрогнул! – произносит внимательная ассистентка.
И начинается борьба за жизнь. За первый вздох. За первый крик.
Есть же здоровые дети
Анна смотрит на меня и не знает, рассказывать ей дальше, или уже достаточно, чтобы я понял, каким был ребенок? Они с мужем Константином решили взять малыша из отделения больницы, где содержались отказники. Не ослышался.
Недоношенные дети какое-то время находятся в кувезах, специальных инкубаторах.
– Эх, горе, горе, – сказала медсестра, когда малыш задышал сам и его сняли с аппарата ИВЛ. – Живучий какой, хотя и увечный.
– Пусть будет Егором, – сказала доктор, не разобрав, о чем говорит медсестра и думая о своем.
Анна, в очередной раз приехав с грудничком в больницу, у патронажной сестры поинтересовалась: «А где тот мальчик, которого посчитали мертвым?»
Принесли, распеленали. Комочек человеческой плоти. Ручки, ножки, пальчики розовые. А головушка измята, глазки, как у сломанной куклы, в разные стороны. Не шевелится.
– У него нет двигательных функций. И, возможно, никогда не будет. Была внутриутробная асфиксия. Огромная вероятность того, что мозг пострадал. Зачем вам такая обуза? Есть же здоровые дети! – женщина, выхаживающая отказников, была предельно искренней с замершей над неподвижным малышом будущей мамой.
Анна смотрела на крошечного, беспомощного мальчика, и еще была не готова сделать решительный шаг, способный подарить ребенку надежду.
Если мальчишка, то наш
На попечении Анны и Кости уже был ребенок, семимесячный Ростислав, подаренный им знакомой мамашей.
Константин и Анна, в отличие от многих взрослых людей, таинственным образом ладили с детьми. Пока росли свои дети, во дворе не переводились друзья со всего поселка и любимые племянники и племянницы. Дар воспринимать жизнь детей всерьез, понимать их заботы, чаяния, любознательность и совершенные ошибки делали Костю и Аню идеальными родителями для будущего ребенка, которого носила под сердцем молодая мама, так и не нашедшая своего места в жизни. Она пришла к супругам сама.
– Возьмите на воспитание. У меня все равно заберут. Первого забрали, уже в детском доме. Если усыновите, я буду знать, что у малыша все хорошо. И навещу, может быть, когда-нибудь, – попросила беременная горемыка.
– Если мальчишка, тогда точно наш будет, – решил Константин, когда они с Анной везли на УЗИ отмытую, переодетую и накормленную вкусняшками будущую маму своего ребенка.
Теперь Ростиславу шел восьмой месяц.
Не отпустил
А перед Анной лежал беспомощный Егорка.
– Говорите, он никогда не сможет двигаться? – с горечью и сожалением спросила Анна, протянув руку к ребенку.
А Егорка будто услышал. Глазенки, до этого смотревшие в разные стороны, сдвинулись к носику. Ребенок вздрогнул и стремительно ухватил Анну за указательный палец. Крошечная ручонка сжала палец крепкой хваткой. Анна не знала точно, но слышала, так утопающий хватается за соломинку. Так Егорка цепляется за жизнь.
Больше оставить Егорку одного Анна не могла. Не отпустил.
Приехала домой, обо всем рассказала мужу и сыновьям-близнецам, спросила совета: как быть?
– Пусть будет с нами! – ответил Константин.
– У нас будет большая семья! – обрадовались близнецы.
Отец бросил на парней короткий благодарный взгляд.
Он тоже вырос в большой дружной семье – среди пятерых братьев и двух сестер. У папы и мамы всегда хватало времени на всех. И у нас с Аней хватит.
Страхи
Так в семье появился Егорка. А старшая дочь, выйдя замуж, подарила внука. И теперь у Ани и Кости в доме снова маленькие дети. На супругах лежит огромная ответственность.
Иногда, в бессонные ночи, Анна перебирает человеческие страхи. Заболею, кто присмотрит за детьми? Начнется война. А мальчишки уже выросли. Вдруг что-то с работой? Или домом?
Трудные времена без крыши над головой один раз они уже пережили. Но Костя у нее не унывал. Сколько труда, сил положил на то, чтобы иметь новый дом. Теперь он почти готов. И в нем снова будут звучать детские голоса.
С Ростиславом все было хорошо. Рос здоровенький, активный ребенок. А вот Егорка… Сколько с Егоркой будет проблем, Анна осознала, когда он лежал во второй детской коляске. Близнецы по вечерам забирали малышей и катали в колясках по поселку. Вокруг собирались друзья. Смех, галдеж. Ростислав реагировал на происходящее, а Егорка нет. Мальчики потом делились с мамой опасениями, а слышит ли Егор звуки? А будет ли он, как все? Мальчика надо лечить.
Шансы есть
И семья нашла реабилитолога.
Анна не могла смотреть, как опытные сильные руки врача мнут малышу череп. Убралась шишка со лба, ушла ступенька на затылке, ушки заняли свое место. Стал исправляться взгляд. Потом настала очередь мышц. Массажи, иглы, разработка суставов.
– Он будет шевелиться? – спрашивала Анна.
– Сделаем все возможное. Шансы есть, – отвечала врач, взявшаяся за трудного маленького пациента.
Однажды Егорка, оставшийся без пеленок, издал характерное детское кряхтенье, поджал ручонку и перевернулся со спины на живот. Он стал двигаться! Потом научился сидеть. Анна, поддерживающая связь с социальной службой и доктором, слала видео и восторженные комментарии.
Мальчик начал двигаться. Пророчества были глупыми. У Егорки все получится!
Ждали все, наступит тот момент, когда Егор встанет на ножки. Но этого не происходило.
Ростислав уже ходил и говорил. А Егор научился только сидеть. К Ростиславу постоянно тянулся веселый и активный двухгодовалый внук. Подросшие мальчишки летом бегали по двору. Папа Костя привез машину песка и отсыпал площадку. Мама Аня в жаркие дни выставляла большие пластиковые тазы, заполняла их водой. У мальчишек получался настоящий пляж. Отец и близнецы, после работы и занятий в школе и секциях, строили дом. Новый, просторный…
Ростислав уже взбирался на крыльцо сам. Внучок карабкался следом. А Егорушка только тоскливо смотрел на ребят…
Мама поддержит
Однажды Анну снова расстроили пророчеством: «Егор особенный ребенок. Хорошо, что он смог научиться сидеть, подавать сигналы. Но жить самостоятельно, ходить самостоятельно, он вряд ли сможет».
Она плакала. Константин обнимал ее, шептал что-то на ухо. Успокаивал. Он оптимист. Он еще больше оптимист, чем она. Он, можно сказать, герой. Среди знакомых есть мужчины, кто после медового месяца начал заниматься только собой. А Костя… Он всегда рядом. Он всегда говорит, как мы не привыкли отступать.
Не будем отступать. И Анна снова повезла Егорку к реабилитологу на следующий курс. Снова занятия, массажи, процедуры. День на работе, день дома. С мужем выстроили такой график, чтобы каждый день с подрастающими детьми кто-то был родной.
Дни летят, не углядишь. Как-то Костя, закончив работу, присел на крыльцо.
– Ну, что Егорка, заходи в дом!
Анна была рядом. Услышала. Метнула возмущенный взгляд на мужа. Не забылись еще плохие пророчества. Обернулась, чтобы взять мальчика на руки и округлила глаза. Егорка уперся руками в песок, подобрал под себя ножки и медленно поднялся. Анна в секунду оказалась рядом. Не дай Бог, качнется и упадет навзничь. Снова ударится головкой. Но мальчик стоял. Крепко стоял на ногах и тянул ручонки к Косте.
– Давай, сын, иди!
– Сынок, – повторила она вслед за мужем, – Сынок, шагай! Не бойся! Мама поддержит!
Егорка сделал шаг. Потом второй.
Пошел! Своими ножками пошел! Пусть и в четыре года.
Она не помнила, как оказалась в объятиях мужа, державшего на руках Егора. А самостоятельный Ростислав, раскинув ручонки, старался по-взрослому обнять папу и маму. В распахнутых воротах двора стояли старшая дочь с мужем и внуком.
Впереди были добрые выходные, когда растущая семья вся собиралась в родном доме.
Автор: Владимир Бреднев
фото из архива редакции
Загрузка ...
