Дневники Леонида Невзорова, жителя деревни Касарги

Продолжение. Предыдущие главы можно прочитать здесь

В дозоре

Вечером пришел командир. И отправил меня и еще нескольких бойцов в дозор. Мы должны были быть впереди окопов и наблюдать за немцами.

Сидели всю ночь. По переменке дремали. Ночи были уже холодные. На переднем крае было тихо. Немцы не ходили и не стреляли.

Атака

Утром без всякой артподготовки мы пошли в атаку. В окопы пришли офицеры. Скомандовали.

И мы пошли вперед. Короткими перебежками. Ни танков, ни самолетов с нами не было. Немцы заметили, что наши цепи передвигаются в их сторону, и открыли ураганный огонь из минометов всех калибров, автоматов и пулеметов. Прижали наших солдат к земле. Атака захлебнулась.

Я перебежками добрался до воронки, в которой сидел пожилой солдат. Он говорит: «Голову наклоняй, кругом пули свистят». А пули действительно свистели: «Дзынь, дзынь!». Я отсиживаться не стал, выскочил из окопа и побежал, потом упал на четвереньки, пополз.

И как руку обожжет. Кровь потекла. Я автомат выронил. Держать его нет сил. У меня сразу слабость во всем теле. И кровь сильно идет. И руки поднять не могу.

Ранение

Ранило меня в локтевой сустав левой руки.  Солдаты сказали, что позади есть окоп с санитаркой. Я пошел. В окопе санитарка рукав шинели и гимнастерку разрезала, наложила бинты.

Перевязала. Сказала: «Солдат, если идти можешь, иди в санроту. Не дожидайся, пока тебя на передовой убьет». Добрался до санроты. А санинструктор спрашивает, где мое оружие? Я ей говорю, что осталось там, где меня ранило. Она отвечает: «Идите и принесите свое оружие. Бросать его нельзя!». Я вышел из палатки и нашел  брошенную винтовку. Показал медсестре. Она меня отправила в медсанбат.

В медсанбате

По дороге в санбат встретилось много новых частей. Техника была замаскирована. А солдаты спрашивали: «Как там, на передовой?». В санбате было очень много раненых. Места лечь не было. Я в одной палатке нашел место, где сесть, и задремал. Доктор потом меня осмотрел. На руку наложили гипс. А ночью пришли за ранеными машины. Ходячие сами выходили, а калечных выносили на носилках. Везли в Сталино ( Донецк). Без фар.

В Сталино ходячих привели на железнодорожный вокзал. Там мы на соломе пробыли три дня. Кормили сухим пайком. Горячего питания не было. Только сухари, консервы и сырая вода из бака. Появились вши.

В гостях у жителей Сталино

Я был ходячий. Поэтому пошел побродить вокруг вокзала. Вокруг этого здания люди жили в землянках. Я зашел в одну землянку. В ней жили муж и жена. Они пригласили меня к столу. Покормили горячим борщом. Сказали, что у них сын на фронте. А хозяин рассказал, что сам восстанавливает шахты в Донецке. В землянке у простых людей было тепло и как-то хорошо. Я поблагодарил их за обед и приют.

В Баку

С вокзала раненых погрузили в поезд и повезли в тыл. Мы долго ехали по разоренной войной земле. Пепелища и развалины. Но утром мы на горизонте увидели горы. Это был Кавказский хребет. А поезд наш шел в Баку к Каспийскому морю.

В Баку мы приехали 7 ноября 1943 года. Утро было туманное. И ничего не было видно. Нас на автомашинах развезли по госпиталям. Мой госпиталь был в бывшей школе на улице Чапаева.

Нас всех повели на дезинфекцию. Помыли в бане.  У меня сняли с руки гипс, забинтовали. Потом выдали свежее нательное белье. На койке с панцирной сеткой были матрасы, подушки и свежие простыни. Кормили нас хорошо по военному времени. И мы стали поправляться и выздоравливать. Нам показывали кинофильмы.

На праздники приходили школьники. Пели песни на азербайджанском языке. Пели фронтовые песни и дарили нам подарки.

Время в госпитале шло быстро. Такой жизни мы, солдаты, давно не видели. Наступил декабрь 1943 года. Война уже шла в пользу Советского Союза. Наши войска подходили к государственным границам.

На военно-медицинской комиссии

Мы выздоравливали. Раны наши подживали. Пришел черед медицинской комиссии. Её проводили хирург, терапевт и медсестра. Подошла моя очередь идти на военно-медицинскую комиссию. Меня осмотрел хирург и говорит: «Поедешь, солдатик, домой!». Получалось, что комиссовали меня на шесть месяцев. Так было написано в истории болезни. Выдали нам, нескольким комиссованным солдатам, проездные документы, продуктовые карточки и старое обмундирование. Я даже представить себе не мог, что могу попасть домой.

Домой через Москву

Попрощались с соседями по койкам, поблагодарили медсестер за уход и поехали на трамвае  на вокзал. В справочном бюро нам сказали, что поезд на Москву идет в шесть часов вечера. До поезда мы походили по вокзалу и сходили на базар. На базаре было много народа. Торговля шла, но все было дорого. У нас денег – только проездные. Погода там осенняя. Снег падает, но тут же тает. В шесть часов вечера мы сели в пассажирский поезд на Москву. Там мы распрощались с городом Баку и госпиталем № 83340-Т. Когда уезжали, то успели увидеть море и много  нефтяных вышек. Поезд наш шел в сторону Сталинграда.

 В Москве

Приехали мы в Москву 10 января 1944 года на Курский вокзал.

Чтобы уехать в Челябинск, нужно было переехать на Казанский. Мы ехали на Казанский вокзал в метро. Несколько станций проехали и уже на вокзале. Там закомпостировали свои документы, получили сухпаек. Стали ждать сутки поезд на Челябинск. На Москву хотели посмотреть. Но Москва любит деньги. А  у нас их не было. И времени было не очень много. Может быть, мы с нетерпением ждали поезд на Челябинск.

Когда объявили посадку на Челябинск, мы быстро нашли свой поезд. Зашли в вагон. Проводник нам указал наши места. До Челябинска мы ехали несколько суток. Подъезжаю к дому, а самому не верится, что я домой еду.

Домой пешком

В Челябинск мы приехали ночью. Поездов в Кыштым не было. Переждал я до утра на вокзале. А 16 января 1944 года поднялся в пять часов утра и пошел пешком. Одежонка на мне была легкая. На улице морозно. Сам не заметил, как через весь город отмахал до цинкового завода. Город стал пробуждаться.

Трамвай пошел. Думая: «Выйду на дорогу, может, какая машина до Долгой довезет!». Но машин не было. И так я дошел пешком до Долгой. Зима. От Долгой до Ключевки дорога только конная. Устал я с непривычки. Но до дома было всего 10 километров. А был я молодой. Усталость гнал от себя. Вот уж я на горе. Касарги, как на ладони. И мимо меня едет на кошевке председатель колхоза «Сдвиг». Проехал мимо. Я дальше пошел под гору. Осталось уж совсем не много пути. Сошел под гору, а с поля ребята выезжают. Воз с соломой везут. С возом Иван Семенович Попов. Он меня посадил: «Ленька, домой идешь?» Они на ферму поехали, а я в деревню свернул. И пришел домой, как снег на голову свалился в два часа дня.

Фронтовик в Касаргах

Дома были все: мама, Маруся, Валя и дочка Маруси Лида. Все обрадовались.

Касарги быстро облетела весть, что пришел домой фронтовик Леонид Невзоров. В тот зимний вечер к нам приходили и парни, и девчата, и пожилые касаргинцы. Я им рассказывал про армейскую и фронтовую жизнь. Односельчане слушали про фронтовую жизнь очень внимательно, расспрашивали, не встречал ли я знакомых, их родных. В тот вечер вечеровали долго. Односельчане приходили посмотреть на фронтовика, оставшегося инвалидом.

Вечеринки и девчата

На вечеринку мы пошли с Алексеем Поповым. Он мне рассказал про касаргинскую молодежь. Говорил, что девчата с солдатами дружат. У Соколова болота было подсобное хозяйство. Туда наезживали солдаты. Вечерами приходили в Касарги.  В деревне парни-то остались молодые, кто двадцать седьмого года, кто двадцать восьмого. Попов Алексей, Подкорытов Степан, Попов Иван, Невзоров Иван. А из девчат хорошо помню Анну Смолину, Анфису Меленкину, Резепину, Попову и другие. Сначала я познакомился с Поповой А.М. Провел я с ней два вечера. Она говорит: « Нам с тобой дружбы нет. У меня есть солдат». Зачем со мной пошла?

Но молодость свое требует.

Нужно было найти себе девушку. Однажды мы на вечеринке танцевали кадриль. Я с Анфисой танццевал. А потом молодежь пошла на улицу. Я Анфису остановил и предложил дружить. Она сказала, что у нее есть солдат. Он приезжает по субботам. Но я ее стал убеждать, что солдат, он сегодня здесь, а завтра его не будет. И первый вечер мы провели с Анфисой. Много у нас с ней было разговоров.

Продолжение следует