В Челябинске идет фестиваль авторского кино. Зрители пытаются догадаться, что своими фильмами хотели сказать авторы?

Если я приезжаю на кинофестиваль, то потом стараюсь познакомиться с фильмами, идущими в конкурсной программе. С фильмом "Аномия" режиссёра Владимира Козлова просто необходимо было знакомиться – на открытии фестиваля  прозвучала такая реклама, которой половина зала творческой челябинской интеллигенции позавидовала.

Не понятый гений тоже гений

Итак… Если я сейчас скажу, что фильм «Аномия» ну, так ничего, чтобы обидеть режиссёра, я покривлю душой. Если выражусь резко, то и обо мне подумают: "Да кто ты такой?" Тороплюсь пояснить, что к чему. После окончания Варшавского фестиваля Владимир Козлов дал интервью, где и высказал эту замечательную формулу. Режиссёру нравится только два варианта: нравится и не нравится. При этом он при любом раскладе гений. В первом – понятый гений. Во втором – презираемый толпой плебеев, но всё равно гений.

Не берусь судить о всём творчестве Владимира Козлова, у каждого писателя и режиссёра есть взлёты, падения, минуты признания или забвения. В прежние годы такое было. А вот сейчас мы стали бояться "обидеть художника" и сказать ему, что в данном случае его культурное наследие до шедевра не дотягивает.

В том же постваршавском интервью Владимир Козлов говорит о том, что Россия сегодня живёт в состоянии ненависти, нетерпимости, а это провоцирует насилие. Далее: "Мне было важно показать, что герои «Аномии» – это подростки из нормальных семей, живущих в нормальном районе, нормальной стране". Но в фильме какой-то странный город Калининград, о котором Евгений Гришковец пишет совершенно иное. А события-то из одного, 2015 года.

Я согласен, что в стране сколько семей, столько и трагедий, и счастья и несчастий столько же, сколько людей, но представить адекватную женщину, стоящую у прилавка современного бутика и вздыхающую о "душевной очереди" в СССР, представить трудно, как почти невозможно представить человека в пятидесятилетнем возрасте, орущего на подростков, что на них Сталина нету. Еще труднее понимается образ отца, разговаривающего с дочерью только матюгами.

Владимир Владимирович в том же интервью вскользь говорит, что "Аномия" – это история провинции.

А мне показалась, что это история ни о чём. И как её не поверни, она для имиджа режиссёра хороша. "Вот я её создал, я всё так вижу, и мне это нравится. И пойдите, поспорьте с этим. Если скажите, что я отобрал у вас время, вы дураки, ничего не понимающие в современном искусстве и мире. (А кому хочется быть дураком?) Если скажете: "В этом что-то есть!" – замечательно. В этом и, правда, есть гениальность. Недаром мне на Варшавском фестивале присудили приз "Дух свободы".

Не обращайте внимания на эту ценность, и на фильм не тратьте час времени.

В чьих же руках вся Вселенная?

Фильм Ивана И.Твердовского «Зоология» нужно было посмотреть обязательно. На третьем «Артхаусе» мы с дочерью смотрели «Класс коррекции» и пришли к одним выводам. То есть люди с тридцатилетним разрывом в возрасте на проблему, поставленную в фильме, на героев, на их действия и развязку конфликта посмотрели одинаково. Фильм был авторский, но проблема в нём была общечеловеческая.

В «Зоологии» проблема индивидуума. Показалось, что конфликт возникает сразу, когда сотрудницы управления зоосада, обычные провинциалки, замудоханные жизнью, находят отдушину в игнорировании более беззащитной женщины, застрявшей во временной дыре между окончанием юности и приходящей старости, но так и не узнавшей ни пылкой любви, ни разочарований, ни материнства, ни супружества. Девочка – старуха. Коллектив сыгран замечательно, без обмана.

А далее странный выверт. У главной героини ко всему прочему обнаруживается рудимент – хвост. Врачи говорят, на самом деле – встречается. И удаляется без проблем. Но автор фильма настаивает, что в провинции настолько ленива и туповата медицинская братия, сплошь состоящая из мужчин неопределённого возраста, что им и на пациентку-то посмотреть не хочется. Даже любопытства не возникает. Всё лечение в рентгене. Благодаря этому сталкиваются главные герои. И отношения их развиваются, не смотря на то, что он знает, что Наташа с физиологической точки зрения немного необычная. И когда произносится фраза: «В моих руках вся Вселенная!» – хочется предполагать, что героиня переломит в себе ощущение «отсутствия себя».

Но, ведь, нет. И героиня не такая, как все, и герой – не такой. И пусть это проявится в самом конце, но проявится уж как-то двусмысленно. В одном из интервью актриса Наталья Павленкова рассказала, что наш зритель, даже в Латвии, сцены  с поликлиникой и сосание хвоста воспринимал напряжённо, а в Карловых Варах на кинофестивале публика просто смеялась. Там, якобы, к жизни проще относятся, и к «не таким» снисходительны.

Только фильм-то российский, и при поддержке  сделан, и для зрителя российского. И в фильме наши люди главные герои, но не такие.  Всё узнаваемо, а вот главные герои в среде обитания не узнаваемы. Почему? Потому что в глубинке к спидушным, калекам, юродивым, несчастным бабам с хвостами, или без относятся двояко: в прямом контакте могут и побрезгать, а отошли в сторону, и до слёз стало жалко. А вот к нетрадиционно настроенным мужикам, предпочитающим вместо "с бабёнкой покувыркаться" пососать хвостик – относятся однозначно, по-хрущёвски.

Режиссёр нам несчастную женщину показал. Не такую, как все, физически. Душа-то у неё светлая, детская, наивная и безобидная, с тайной маленькой, маленькой мечтой, быть любимой. И вдруг такой поворот. Родная мать отказалась приласкать, обнять, пожалеть. Плюс несколько сцен панического страха всего городка. И в заключении, вывод: если ты не такой, как все физически (к сожалению, душевного противоречия с обществом  я у героини не увидел), воспринимай это как проклятье, потому что «не такие» в обществе, в провинциальном обществе, не нужны. Они пугают. Вот! Сам, наконец-то, нашёл то, о чём думал с позапрошлого вечера. В фильме «Зоология» общество испугано «хвостатой женщиной». И, может быть, и вопрос-то весь в том: «Как жить пугалу и пугалом?» 

У Гоголя отсутствие носа влияло на социальный статус, на унижение Носом в обличии статского советника своего хозяина, остающегося только майором. Заканчивалось благополучным возвращением носа к хозяину, а хозяина в общество. От этого и понимание другое – сатирическое.

У Твердовского, чтобы стать как все, нужно упасть на нож. Трагично!

Но и трагично, как-то не так. И всё время пытаешься понять, ну что же весь кинодраматургический коллектив хотел сказать? И оказывается, до конца  толком ничего глобального не понял, но подумал: «А уж  не для европейской липублики фильм сняли, так лихо покусившейся в начале XXI века на каноны старой цивилизационной системы?» И после этого как-то не хочется, чтобы в данном случае Вселенная была в руках…