Более трех месяцев страна живет в условиях жесточайших санкций, разрушающихся многолетних связей и взаимодействий, выстраивая новые экономические структуры. Иногда в среде интеллигенции появляются суждения о неоправдавшихся прогнозах в отношении населения Украины, которое почему-то не стремится переходить на сторону России, о затягивании боевых действий.
Мы поговорили с человеком, который в советское время и в период становления Украинского государства жил и работал в областях Западной Украины. О сложности ситуации с нами беседует спелеоархеолог, действительный член Российского географического общества, подполковник запаса Владимир Юрин. Мы спрашиваем Владимира Ивановича о его отношении к проводимой спецоперации.
– Мне довелось участвовать в археологических экспедициях на территории десяти областей Западной Украины в команде профессора Леонида Георгиевича Мацкевого. Мацкевой был большой ученый, любил археологию, прикладывал много усилий для создания целостной картины древнего мира на территории современной Украины. Мне в составе его экспедиции посчастливилось найти остроконечник неандертальца на Львовской земле. Большое открытие для всей мировой археологии.
Уже тогда какая-то черточка национального превосходства была даже у западно-украинской интеллигенции. А уж когда я с ними работал с девяносто первого по девяносто третий годы, там национализм расцветал, – говорит Владимир Иванович.
– Ко мне относились нормально. Все же сообщество было интеллигентное: историки, археологи, студенты, аспиранты, поэты, художники, геологи.
Но именно эти люди в вечерних разговорах уже не скрывали, что проповедуют национальную идею. Очень много тем исходило из организации РУХ. В этой организации, родившейся во время перестройки, националистических идей было очень много.
Заварушка там могла возникнуть уже в девяностых. Они без всяких опасений рассказывали мне, что националистические идеи преобладают, что активно это развивается с восьмидесятых годов, а восемьдесят пятом уже и символика с трезубом в ходу, и собрания, и переход на мову. Рассказывали, что есть целая законспирированная сеть, до которой очень трудно добраться.
Сейчас я прихожу к выводу, начатая спецоперация – это своевременные и упреждающие действия. Цепочка, приведшая к сегодняшнему дню, очень длинная. Националистические идеи на Украине прорастали всегда в годы потрясений. Мы в 1945 году победили нацистскую Германию, смогли в своей зоне ответственности провести работу по искоренению нацизма. А на Украине бандеровцы по лесам прятались до пятьдесят пятого года. Мне доводилось разговаривать с пограничниками, один из моих знакомых рассказывал, что он, будучи на службе во Львове все пятидесятые и шестидесятые годы, ложась спать, рядом клал автомат.
Но после хрущевской оттепели многие осужденные националисты вернулись. Многие из них назначенные судом сроки не отсидели, были реабилитированы. Им компенсации выплатили. И домой они вернулись с затаенной обидой, мол, ни за что пострадали. В головах у них ничего особо не поменялось. Националистические идеи остались, а реализация их заключалась в другой тактике. Могу с уверенностью сказать, возрождение националистического духа в умах большинства произошло в период перестройки. Наши органы контроль ослабили, в 1991 году нам уже не до Украины было. И место в корректировке ценностей нации очень скоро заняли американцы. Тут уж по пословице, что свято место пусто не бывает. У них уже при Горбачеве хватало интеллигенции, которая мечтала жить по традициям и идти своим путем. А при рождении независимого государства все закипело, как в котле. Я, наверное, чуть ли не единственный в нашей области человек, кто с национализмом, интеллигентно махровым, столкнулся лицом к лицу. И это запахло керосином. Потому что, одно дело, когда «встанем на бой кровавый от Сана до Дона» поет на пирушке сантехник из ЖЭКа, и совсем другое, когда это публикует «Литературная Украина». От людей, кто работал вместе со мной в экспедициях, я лично слышал, что националистическое движение на Западной Украине не заканчивалось. Просто они перевели его в мирное русло.
Бывшие бандеровцы, отбывшие сроки после войны, бывшие националисты, оступившиеся приспешники, выбрали тактику проникновения в органы советской власти. И они в этих органах работали. После того, как я ушел в запас, я немного поработал с украинскими археологами и поехал на свою родину.
На Украине вначале все-таки развивался государственный национализм. А в 2014 году все это переросло в нацизм. Ультраправая идеология победила. Сильнейший стал навязывать свои взгляды, диктовать законы. И я не исключаю, что они бы могли в сторону Дона и Крыма ринуться. Тем более, что с Запада их на это подталкивали. Диктат ультраправых на уровне государственной власти был, нацисты шли на выборы, нацисты были в армии. Неонацизм в Украине становился опасным для России. И, конечно, военная угроза. Договорились до производства ядерного оружия. Спецоперация – это ответ на неспособность контролировать договоренности. Сегодня так, завтра иначе. Это в умах.
Думаю, что переделать умы у многих, особенно молодых украинцев будет тяжело. Сейчас важнее сохранять жизни наших военных, больше оказывать помощи и внимания тем гражданским, кто ближе по духу нам. Поэтому мы движемся медленно. Все-таки по новостным кадрам видно, есть населенные пункты, которые при вхождении наших войск остаются целыми. Наши войска не утюжат территории. Сейчас уже ясно, что западные армии помогать Украине не кинутся, оружия навалить могут, но оно без солдат просто железо. Поэтому планомерно нужно двигаться вперед, на полпути не останавливаться. И потом приводить жителей Малороссии в чувство. Полагаю, что кто-то подумает о вхождении в состав России, а кто-то сможет составить население новой демократической, дружественной республики, – завершает нашу беседу Владимир Юрин.
Загрузка ...
