Мама из Сосновского района: «Мои сыновья бьются за правду»

– Первому повестка пришла младшему – Альберту. Он в 2014 служил, имеет боевой опыт. Сержант, снайпер – поэтому его в первую очередь и призвали. Сначала шок был. Конечно, я в слезы. Я в это время лежала в больнице в Долгодеревенском, и давай ему звонить, – вспоминает Гульсия Хайретдиновна. – «Мама, ты не переживай. Ну кто, если не мы». Так он, младший, первым 30 сентября и пошел. Старшие сами уже следом. Дмитрий хотел пойти добровольцем, ему сказали – ты у нас в списках, снайпер, иди домой жди повестку. Призван 28 октября. Антон (проживает в Ставропольском крае) тоже сам пошел. Ему сказали – ты спецназовец – нам такие нужны. Мы тебя мобилизуем. В ряды вооруженных сил отправлен 18 октября.

По первости ругалась – почему всех сразу, друг за дружкой? Дети мне сказали: – Мама, ну кто пойдет, если не мы. Я свыклась с этой мыслью. Очень тяжело, словами не передать свои чувства. Я поняла, каково было родителям в Великую Отечественную войну. Как детей провожать, как ждать, каково дома оставаться.

Пожелала: дети, никуда не бегите, как вот те побежали в Казахстан. Идите смело, не позорьте себя, будьте впереди всех. Защищайте нас.

Сначала младшего провожала: «Сынок не склоняй голову ни перед кем, иди вперед. В тебя стреляют, ты больше стреляй, бей, не бойся никого. Мы за тебя, мы будем ждать, надеяться и дождемся, чтобы вернулись живыми и здоровыми».

Как мать я бы не хотела, чтобы наши дети воевали, погибали. Но в то же время я понимаю, они же нас защищают прежде всего. Родителей, семью свою, детей, Родину, раз они военнообязанные. Я знаю, мои дети воюют за правду. Я молюсь за то, чтобы они вернулись с победой, живыми и здоровыми.

Сейчас ожиданием живем. Звонят только сами, когда есть возможность. Иначе запеленгуют и прилетит… «Мы не можем сказать, где мы находимся». Живы-здоровы, вот и все. Когда долго не звонят – переживаем сильно. Младший в госпиталь попал, там свободней. Спрашивала  – может, посылку выслать?  – Мама, куда? На деревню дедушке, что ли? Держись, не реви. Приедем живые, здоровые.

Гульсия Миссаль родила и воспитала шестерых детей. После смерти дочери является опекуном 17-летней внучки Алены. Продолжительное время работала в животноводстве.

– Я башкирка, в 18 лет замуж вышла. В то время было принято иметь много детей, потому шестерых и родила. Самая старшая дочка Венера живет в Каменск-Уральском, еще одна дочь умерла и четыре сына. Дети вместе росли, друг за другом смотрели. Работала на ферме дояркой при Чвелеве Николае Захаровиче, он у нас орденоносец был. Была в партии. В 1984 году уехала в Свердловскую область, выучилась на техника искусственного осеменения. На пенсию вышла. Дома не сидела, всегда где-нибудь работала. Последнее время вахтером в школе. В 2019 году перестала работать. Защемление нерва – ходить не могу. А так бы и сейчас работала,  – рассказывает Гульсия Хайретдиновна. – Растить детей, честно признаться, тяжело было – мужья непутевые попадались. Этих троих, которые сейчас воюют, можно сказать, одна и подняла, и в армию провожала. Служили хорошо, благодарственные письма приходили за то, что я их хорошо воспитала. Мне за них не стыдно. У каждого семьи, дети.

– Помогаете друг другу?

– Я только с детьми могу сидеть, за домом могу присмотреть. И они меня не оставляют. Старший сын до вечера работает. Если после работы зайти утром забегает. Друг друга поддерживаем. Я снохам говорю – не ревите, ждите. Детям не говорили, но они и без нас узнали, где отцы. У Дмитрия сын в пятом классе учится, прямо сказал – ты что, бабушка, хочешь меня обмануть? Я знаю, что папа на войне. Нам сказали – пишите письма солдатам, я тоже писал.

У Альберта дети возрастом два и пять лет, еще не понимают. Я до них дойти не могу, другой конец деревни. Яна, сноха, сама приходит с детьми, посидим, чай попьем, поговорим. Я же скучаю. Без сыновей тяжело.

– Как матери призванных в рамках частичной мобилизации вам чем-то помогают?

– Я дом дровами топлю  – привезли дров. Дрова сырые – топишь, тепла мало, в морозы приходится по два раза закладывать. Смотрю, до весны не хватит, еще надо будет. Обращаться лишний раз за помощью стесняюсь.

Инвалидность никак не могу оформить. Детей сейчас нет, меня некому в Долгую возить. Три раза уже документы отдавала – возвращают, чего-то не хватает. Хотелось бы, чтобы помогли оформить инвалидность. Сама ездить не могу, мне надо сопровождающего. Тяжело же мне, даже в туалет на улицу, а я ходить не могу. Может, выделили бы полуторку, неужели такого не может быть.

На данный момент Гульсия Хайретдиновна вместе с внучкой Аленой, студенткой Южно-Уральского многопрофильного колледжа, проживает в съемном жилье. То, что было, в свое время не приватизировала, и осталась ни с чем.

Уже стоя на пороге, еще раз завели разговор про специальную военную операцию.

– СССР был, всем помогали, той же Польше, а сколько за Украину жизней положили. Не понимаю, почему они теперь против нас пошли, – рассуждает Гульсия Хайретдиновна. – Между собой с женщинами разговариваем – хорошо, что у нас президент Владимир Путин. Если бы не он, нас бы уже задавили. Дай Бог ему здоровья, пусть будет во главе нас. Мы гордимся, что у нас такой президент.

Когда сыновья уходят в бой, материнское сердце страдает. Но так пошел ход истории, что вновь наша страна в опасности, и тысячи ее сыновей по зову Родины и велению сердца встали на защиту своего народа. Каждая мать понимает это. Пусть материнская любовь сбережет сыновей на полях сражений, и они вернутся домой с победой.

Автор: Андрей Мизеров

фото автора и из семейного архива