С ленивыми или непослушными мальчишками в станичных школах не церемонились. От записи в штрафной журнал до карцера и оставления без обеда – такие к ним применялись наказания. Самых отчаянных по субботам ждали розги (сейчас в это плохо верится). До 15 октября каждый день повторялись муштра на плацу, джигитовка, фехтование. Потом начинались уроки. Если мальцы их пропускали, сам станичный атаман штрафовал отцов. Но казачата на всю жизнь оставались благодарны наставникам, которые открыли им начала наук и военное дело. Вот только одна история.
Золотая монета урядника Пырьева
В мае 1897 года урядник поселка Полетаевского Ефим Пырьев послал атаману Челябинской станицы 15 рублей серебром. В приложенном заявлении Ефим Петрович покорнейше просил направить эти деньги в Полетаевскую и Бутаковскую школы ко дню выпускных экзаменов. Отличникам предназначалось по два рубля, «оч. хорошистам» и «хорошистам» по полтора и одному рублю. Даже за посредственные успехи каждому школяру светило по 25 копеек!
Но главная интрига крылась в вознаграждении от Пырьева господину учителю. Если оценку «отлично» получат несколько учеников, то атаман должен был вручить учителю Полетаевской школы Гладышеву ни много ни мало – золотой полуимпериал. «Знаю труды и попечения его по школе и поэтому вполне сочувствую таковым», – пишет казак Пырьев. Оценка «отлично» в Полетаево вовсе не была редкостью.
В золотом полуимпериале в разные годы содержалось от 6,45 до 7,26 грамма золота высочайшей пробы. За этими монетами до сих пор охотятся нумизматы.
Ефим Пырьев также с большим уважением упоминает своего первого учителя господина Пашутина. Это благодаря учительскому труду Пашутина давным-давно мальчишка Ефим получил похвальный лист за отличные знания от самого Наказного атамана войска.
Этот замечательный архивный документ из Полетаево приведен в книге-монографии А. А. Абрамовских и А. П. Абрамовских о казачьих школах (Челябинск, 2008 год).
Одно настораживает. И даже кажется очень странным! В письме атаману в одном абзаце проскальзывает не совсем понятная фраза автора – «если я буду жив». Что могло произойти?
Одно из двух. Мужественный Ефим Пырьев в мае 1897 года готовился отбыть на войну (может быть, на Балканы?). Или он был тяжело болен. Именно поэтому он и настаивал на своей просьбе.
Наверное, старый рубака дал себе обет воздать должное учителям – пока жив. И в меру своих возможностей хотел заинтересовать казачат-школяров в хорошей учебе.
Путь к офицерским эполетам
– В период своего расцвета станица Долгодеревенская насчитывала 16 поселков, один выселок и четыре хутора разночинцев, – рассказывает краевед, директор Рощинской школы Александр Злаказов. – Названия некоторых поселков и хуторов звучат непривычно для нас – это Щербаковский, Тигаевский (вместо Шигаевский), хутора Толстых, Щигель (6 дворов и 2 двора). Из всех 2267 дворов процветающей округи подавляющее большинство (2093 двора) были казачьми.
Относился к станице Долгой и славный поселок Есаульский. Он был основан в 1744 году (старше станицы на 4 года). Самыми распространенными фамилиями в Есаулке были фамилии таких первопроходцев, как Подкорытовы, Зыряновы и Резепины. В 1826 году в Есаульском было зарегистрировано 26 дворов. Но уже к началу ХХ века здесь жило 635 человек.
Немногим ранее, в 1896 году, с развитием в России железных дорог, у юго-западной окраины Есаульского была устроена станция Есаульская с пристанционным поселком. Для железной дороги Екатеринбург – Челябинск она считалась очень значимой. Здесь возвели водонапорную башню и закачивали в нее воду из небольшой запруды.
Только к 1900 году в поселке построили школу, а к 1916 году – церковь.
– Интересные факты о поселке нашел в архиве учитель истории Есаульской школы Алексей Анатольевич Дергунов, – продолжает Александр Сергеевич. – В 2017-2018 годах он занимался историей школ и установил, что в связи с отсутствием церкви в Есаульском (до 1916 года) здесь не могла существовать и церковно-приходская школа. Главным очагом знаний была школа казачья. А в Долгой казачью школу открыли на полвека раньше, в 1850 году. Это точная дата. В этих школах учили арифметике, чтению, чистописанию, начаткам истории, географии, преподавали Закон Божий.
В Оренбургском казачьем войске в те времена казаки, владевшие грамотой, сразу выдвигались на первые роли. Они почти всегда производились в урядники, назначались на должности писарей и делопроизводителей. После пяти лет работы школьными учителями они могли получить офицерские эполеты.
«Рукоположен во диакона»
Есаульские краеведы установили, что в открывшейся казачьей школе в первые годы ХХ века работал учителем Иван Константинович Ольшевский.
Иван Ольшевский родился в Долгой, окончил курс церковно-приходской школы, в 1911 году «рукоположен во диакона» и позднее стал служить в поселке Есаульском в Рождество-Богородицкой церкви. Ивану Ольшевскому было 24 года. «Наград не имеет, пользуется добровольной платой за требоисправление. За 4 мес. 1911 года – 35 р. 50 коп.», – говорилось в одном из найденных в архиве документов. – Жена Пелагея Иванова 1893 года рождения».
Есаульские историки до сих пор затрудняются с ответом на вопрос, кем Иван Ольшевский был прежде всего – священнослужителем или учителем. Судя по документам архива, учителем казачьей школы ранее или позднее Ольшевского работал еще один человек.
Судьба Ивана Константиновича сложилась трагически. В марте 1938 года 50-летний мужчина трудился архивариусом Северного Карабашского рудоуправления. Арест последовал неожиданно. Близкие не находили за ним никакой вины. Но 14 ноября тройка УНКВД по Челябинской области осудила архивариуса, бывшего когда-то священнослужителем и учителем, на 10 лет по статье 58 (2,9,11). Приговор был такой – 10 лет исправительно-трудовых лагерей.
Как значится в Книге памяти Челябинской области, 15 февраля 1958 года Челябинский областной суд полностью реабилитировал Ивана Ольшевского.
Была бы голова – будет и булава!
Казачья удаль, несгибаемость и смекалка не раз выручали в походах русское войско. Еще Александр Суворов учил, что казаки – это глаза и уши армии. По уставной команде «Пики к бою! Шашки вон!» воины России громили врагов во все времена. Казаки хорошо понимали, что могут не вернуться домой и говорили:
- В стремя ногой – расстанься с головой.
- Мужик врага ждет… А казак врага ищет!
- Кто пожалел врага – у того жена вдова!
- Ты еще в бочке кис, а на мне уж мундир вис.
Станичные и поселковые казачьи школы Оренбургского казачьего войска год за годом готовили хорошее пополнение для русского воинства. В разное время в ОКВ входили от 10 до 12 полков. В XIX веке нынешняя территория Сосновского района относилась к Восьмому полку (Челябинск, Полетаево, Кременкуль, Долгая).
По многим свидетельствам современников, Оренбургское казачье войско по грамотности «оставило далеко позади другие сословия края и вышло на первое место среди казачьих войск Российской империи». Например, в соседнем Уральском войске учеников-казачат насчитывалось в 10 раз меньше, а школ – в 8 раз меньше, чем в ОКВ.
Вот подросли в станицах читающие поколения – и десятками стали создаваться не только школы, но и бесплатные библиотеки. В школах ОКВ начали применять Белл-Ланкастерскую систему взаимного обучения. Эта методика появилась в конце XVIII в. в Англии. Суть системы заключалась в том, что один учитель получал возможность одновременно обучить свыше 1000 человек, используя помощь более одаренных учеников, которым легко давались знания.
Никто уже не верил, что давным-давно для обучения чистописанию в станицах использовали бочки с песком (легко стереть каракули) и гусиные перья.
«Черноглазая казачка подковала мне коня»
Особая история – это казачьи школы для девочек. Были и смешанные школы, в которых дети 8-12 лет учились вместе.
Только в период с 1871 по 1875 год в поселках ОКВ открылись дополнительно 74 мужские, 102 женские (!) и 32 смешанные казачьи школы. Само собой, девочек на плацу не муштровали, но учебная программа для них утверждалась войсковым атаманом. А за навыки в полезных ремеслах с будущих казачьих жен спрашивали так же строго, как за чтение и счет.
Каждой казачке во время походов и войн приходилось разумно и строго управлять семьей и хозяйством. Заботиться о старых и малых, спрашивать с детей за помощь и учебу, готовить дрова на зиму, запасать корм для домашнего стада. Выгодно продавать излишки урожая, обновлять семена, инструменты, «мануфактуру», платить сезонным работникам. Обороняться с оружием от лихих людей и волков, лечить при надобности свою семью и домашних животных. Ждать мужа не в бедности, а в достатке. И встречать своего казака после похода в Европу или на Восток сильной, красивой, одетой к лицу.
В карцер за самокрутки
В завершение темы казачьих школ историк края Александр Злаказов приводит еще один характерный пример:
– В феврале 1912 года во всех станицах был получен циркуляр окружного Атамана, где говорилось о злоупотреблении властью должностных лиц в одном из поселков Троицкого округа. Оказывается, там атаман одного из поселков «вместо того, чтобы быть примером справедливости перед своими подчиненными, при выдаче ссуды жителям постарался прежде всего удовлетворить свой собственный аппетит». Он выбрал самый лучший кусок ссуды, прибавив к тому еще некоторый излишек.
В своем циркуляре окружной атаман расставил все точки над i. «Находя этот поступок вообще позорным для должностных лиц, и преступным, влекущим за собой законную кару, считаю необходимым обратить внимание Атаманов станиц на действия поселковых властей по исполнению ссудных операций, имея ввиду, что за всякое упущение или отступление от закона будут подвергаться ответственности не только прямые виновники, но и Атаманы станиц, как блюстители закона. Даю знать об этом для точного исполнения».
Правление строго следило, чтобы учителя могли реализовать свое право на ссуду, и сделало запрос поселковым атаманам. Из большинства поселков пришли схожие ответы. Ответ, который пришел из Есаульского поселения, таков: «учитель вверенной мне школы в ссуде не нуждается».
– Стоит отметить, что при советской власти к знаниям, учителям и книгам отношение было не менее уважительное, – замечает Александр Злаказов. – Известен вот такой анекдотический случай. В казачьем поселке Баландино станичный исполком однажды арестовал шестерых мужчин. Их вина заключалась в «уничтожении школьных книг на цигарки». Односельчане, как говорили в наших краях, «ужАхнулись» такому варварству. И курильщики получили по семь суток карцера при станичном исполкоме. А все потому, что из-за их проступка дети остались без учебников.
На фото: ученики казачьей школы в станице Долгой с казаком-наставником. Предположительно до 1918 года.
Автор: Ирина Русакова
Фото историко-краеведческого музея Сосновского района
Загрузка ...
