Разбросанные цветы

В тридцать лет Татьяна Коврова разочаровалась в жизни. Некогда любимый муж, подававший большие надежды в промышленном бизнесе, сейчас держал плохонькую автомастерскую в гаражном кооперативе недалеко от кладбища, а десятилетний сын воровал всё без разбора у одноклассников. Сама Татьяна ходила на работу в приличное учреждение и немного завидовала одной из начальниц отдела, напропалую флиртовавшей с шефом. Флёр запретного туманил голову.

Зима, вдруг разразившаяся ужасными холодами, настроения не улучшала. Осточертело всё. Мама не очень вдавалась в подробности, у неё самой было проблем по горло, поэтому  на вопрос, не сходить ли Татьяне к психологу, замахала руками:

– Только ещё этого не хватало. Ну, скажут, Танька – дура. Тебе это надо? Брось ты своего и найди мужика нормального. А Пашку? Пашку с дедом. Выдерет пару раз как сидорову козу, поймёт, что чужого брать нельзя.

В общем, ни совета, ни помощи. Хоть топись!

***
Муж Анатолий вернулся с работы. Как всегда, в грязной спецовке, с промасленными руками, не снимая ботинок, протопал в ванную комнату. На громкий вздох Татьяны отреагировал:

– Руки я пошёл мыть. Грязные.

Она впервые не огрызнулась. Но и не стала подтирать пол. Пошла  к шифоньеру, достала свое лучшее платье. Прошёл час. Перед зеркалом сидела красивая женщина и смотрела на своё отражение усталыми грустными глазами.

За спиной в чёрных трениках с пузырями на коленях и в синей застиранной майке появился Анатолий.

– Ты это чо?

– Да вот, пойду сейчас в театр, найду любовника, а потом с моста брошусь, – ответила Татьяна и вышла в прихожую.

На дворе висела морозная ночь.  Татьяна села в такси и попросила отвезти её в «Родник». В театр поздно, а попасть на киносеанс в ТРК можно до часу ночи. На карточке  целая зарплата, которую можно растянуть на месяц, потратить на домашних, а можно  прокутить в несколько дней. Прокрутив ленту на смартфоне, она позвонила в гостиницу «Сказочный лес» и забронировала недорогой одноместный номер.

После фильма Татьяна зашла в кафе. Включила телефон. Пять пропущенных вызовов. Она улыбнулась – муж вдруг проявил внимание. А дома мог целый вечер просидеть у компьютера, так ни с кем и не заговорив. Выпив чашечку кофе с круассаном, как это, по словам Евгения Гришковца, делают французы, она собиралась пойти по магазинам. Но перед её столиком остановился мужчина.

– Татьяна Сергеевна, разрешите?

Она несколько раз видела этого господина, крутившегося в предбаннике у шефа.

– Не узнали? – гость в хорошем костюме и отливавших антрацитом туфлях широко улыбался. – Меня зовут Евгений Борисович. Если позволите, я присяду.

Евгений Борисович оказался гурманом, путешественником, замечательным рассказчиком и очень внимательным собеседником. Как-то в его весёлых рассказах вдруг возникал вопрос к Татьяне. Она с удовольствием отвечала. Отвечала очень серьёзно, показывая, что не просиживает стул, а является компетентным специалистом. При этом Евгений Борисович вставлял какую-нибудь фразу, и всё вышесказанное превращалось в шутку, фарс, смешной водевиль, исполнителями главных ролей в котором были она и её собеседник. Ещё от Евгения Борисовича изумительно пахло. Расточался запах интеллигентной роскоши.

Она не ошиблась.

После полуночи он не предложил ей поехать на его загородную дачу, а посадив в шикарный BMW, отвез в гостиницу и, поцеловав руку у двери, простился до следующей встречи.

Наутро она была в офисе. Около девяти из коридора заглянул в дверь муж. Она вздрогнула и приготовилась отражать нападение. Но Анатолий ничего не сказал, посмотрел с укоризной и ушёл.

А в смартфоне viber уже спрашивал, не будет ли возможности сегодня увидеться на спектакле «Мужчины не танцуют стриптиз»? Она согласилась.

И снова телефон отмечал пропущенные звонки. А ей было приятно сидеть в красном бархатном кресле  в темноте зала и мечтать о новой жизни.

Ночуя в номере гостиницы, Татьяна уже откладывала свое расставание с жизнью на  мосту над Зюзелгой. Теперь ей казалось, что глупо бросаться в мелкий водный поток. Тем более, что впереди брезжил минимум берег Черного моря, максимум – лазурные воды Тихого океана, в которых брызгался Леонардо Ди Каприо.

Сумрачным февральским утром, когда серая пелена морозного тумана ещё стояла за окнами офиса, к её столу подошел веселый юноша, развернув полиэтилен, поставил перед ней элегантную корзинку с цветами и попросил расписаться.

В ярких герберах она нашла бумажное сердечко с одним единственным словом: «Любимая!»

Господи! 14 февраля. День святого Валентина! День всех влюблённых!  И он! Он влюблён в неё. Ещё неделю назад казалось, что жизнь потеряла все краски, что она потрачена совершенно напрасно, а выход… Выход страшен и безысходен.

Правда, есть Анатолий?! Анатолий больше не звонил.

Тем лучше. Расставание не будет болезненным. С этими мыслями Татьяна проработала до обеда. Потом все же позвонила сыну.

Вечером последовало приглашение на фестивальную тусовку. В городе открывался кинофестиваль «Полный Артхаус». Евгений Борисович со многими здоровался за руку, а потом знакомил их с Татьяной.

Сидя на кинопоказе, Татьяна старалась себя убедить в том, что фильм не просто «творческий мусор», а шедевр не понятого зрителями режиссёра, но так этого сделать и не смогла. Поэтому фуршет показался скучноватым. Зато Евгений был в центре творческого круга, обсуждавшего проблемы, до которых большинству нет совершенно никакого дела. Это вновь подчеркнуло избранность нового друга.

Евгений Борисович, спросив что-то о возможности участия строительной компании в тендере на детские сады, привёз её в гостиницу.

В длинной Пашкиной SMSке она прочитала, что сын повинился перед одной девочкой, у которой уже давно без спроса взял куклу. Сознаться в том, что он её украл,  пока не хватило смелости. Сказал, что нашёл пропажу. Девочка была очень рада, и даже при всём классе обняла мальчишку. Теперь они стали  друзьями.
Уткнувшись в подушку, Татьяна заплакала. В тишине чужой комнаты не могла ответить на вопрос: что она делает?

Пролетело несколько недель.

Посыльный регулярно приносил цветы, среди которых было бумажное сердце с единственным словом: «Любимая!»

Нужно сказать Евгению, что она замужем.

В салоне, когда он сидел в кресле, а она примеряла очередное платье, Татьяна без напряжения и трагизма произнесла:

– Знаешь, а я чувствую себя грешницей, у меня есть муж и ребёнок. Семья. А я провожу каждый вечер с тобой. Хожу в кино, рестораны, на тусовки.

– Это, мой друг, проституция.

– У каждого свои недостатки, – ответил Евгений, даже не оторвавшись от страницы модного журнала.
В этот вечер он был особенно добродушен. А она немного шокирована. В уютном загородном ресторане близ Шершнёвского водохранилища, куда они приехали, Татьяна нос к носу столкнулась со своим шефом. Шеф, бросивший беглый взгляд на пару и скользнувший было мимо, остановился, обернулся и проводил свою помощницу, шедшую об руку с малознакомым мужчиной, долгим взглядом.

Во втором часу ночи на танцполе притушили свет. Оркестр вспомнил добрые старые мелодии, под которые хорошо было танцевать вдвоём. Под эти мелодии в школьных фойе дрожащие потные ладошки одноклассников медленно спускались чуть ниже талии. Под томящую музыку в институтском общежитии в девичьи уши лился горячечный дребезжащий шепот. Сейчас Татьяна почувствовала легкое прикосновение к губам и тут же откликнулась. Женя целовал её бережно и ласково, даже робко.

Её захватило былое. Но Евгений вдруг извинился, проводил  к столику и вышел в вестибюль.

Как коротки летние ночи! Ожидание чего-то подстёгивает время, и оно несётся галопом. Ещё несколько дней, и самолёт унесёт её на Гавайи. Первый раз в жизни она покинет не только дом, она покинет страну, в которой родилась, выросла и вымучила это приближающееся счастье.

Посыльный снова принес букет. Всё было как прежде, только viber в этот день молчал. В соцсети её встретили крестики перечёркнутых глаз. Бесстрастный женский голос сообщил об отсутствии абонента в сети. Ни кино, ни ресторана сегодня не было. Был старый скрипучий троллейбус, тащившийся от «Северных ворот» до Комсомольского неимоверно долго, и была битком набитая маршрутка, пропахшая потом, плохой помадой и копчёной рыбой вперемешку с перегаром и табаком.

Она лежала на узкой гостиничной койке и смотрела в потолок, уговаривая себя не признавать пошлости сложившейся ситуации. Её щедрый, ласковый, романтичный, добрый Женя мог срочно уехать в другой город – он же бизнесмен. Мог заболеть. Свиным гриппом или пневмонией. Боже мой! Он сейчас лежит с температурой в бреду в  больнице, а она… Она ничем не может ему помочь.  Или Женю похитили! Отключили сети, смартфон! Его пытают током, чтобы забрать состояние. Она села в кровати, дотянулась до мобильника и стала звонить 112.

Утро было тяжелее ночи. Но в обед появился улыбающийся мальчишка и принёс букет, в центре которого вновь лежало сердечко.

Это игра! Такая забавная игра! Она слышала, в городе есть игровой салон «Белый кролик», устраивающий такие квесты. Нужно что-то разгадать, догадаться, включить логику, вычислить, тогда найдётся ключ к разгадке.

Так, с изуродованным, разбросанным по столу букетом, и нашёл её шеф.

Начальник проявил железную выдержку. Она сидела за столом перед стаканом с водой. Он ходил вдоль окон, как ходят раздражённые тигры по клетке зоопарка.

– Как долго вы знакомы с Евгением Борисовичем? – спрашивал шеф.

–Полгода или чуть больше, – лепетала Татьяна.

Шеф спрашивал что-то ещё, хмурился, поднимал указательный палец кверху. А она уже была убеждена, её героя отобрала смерть. Сейчас шеф всё расспросит, а потом сядет напротив, отвернётся, чтобы не смотреть ей в глаза, и объявит: «Убили! Враги отняли у нас замечательного человека!»

Она вздрогнула, когда шеф почти крикнул ей в лицо:

– У тебя сегодня день рождения?

Она забыла. Она, потеряв контакт с мужчиной своей мечты, забыла всё.

– Да! –  растерянно улыбнулась и мелко затрясла головой, соглашаясь с шефом.

– Подарок для тебя, Коврова! У меня для тебя подарок! Ты уволена! Не посажена в тюрьму, как аферистка, а просто уволена!

Шеф мощно оттолкнулся от стола, принял позу памятника с выброшенной вперёд рукой, указывающей на дверь, и заорал благим матом:

– Во-о-он!

Она шла по офису, ослеплённая ужасом несправедливости, и не видела, как сотрудницы кивают в её сторону, как что-то говорят и прячут злорадные усмешки.

По её лицу текли черные слёзы. На белых манжетах разбрызгались черные капли. Перед глазами плыли чёрные пятна. Через чёрную пелену, выбежав на крыльцо офиса, она смогла различить ярко-красные и желтые лепестки герберов. Цветы были в руках мужчины, стеснённого белой сорочкой, галстуком, отглаженными в стрелочку брюками и новыми, жмущими ногу туфлями. Она протянула руки к букету. Он неуклюже подал его. Бумажное розовое сердечко с единственным словом «Любимая!» выпорхнуло и полетело вдоль тротуара. Только сейчас она увидела перед собой смущённо улыбающегося мужа. Разгадка пришла сама собой! Как же она раньше не замечала, что в тонком аромате ярких цветов таится еле уловимый запах литола, масла и бензина.

– С днём рождения, любимая! – сказал Анатолий и обнял Татьяну. – Твоя командировка уже закончилась?

– Я больше не работаю, – стараясь подавить рыдания, пролепетала она.

– Мне в мой офис нужен хороший менеджер. Пойдёшь?

Татьяна вскинула голову. Сделалась серьёзной.

– А тот? – женщина неуверенно качнула головой в сторону. – Как же тот?

– Тот уже забыл. Да он и не знал, что ты есть на белом свете. Ты была просто разменной монетой за обладание пачками безликих розовых купюр. У него совершенно другие привязанности, Таня!

Анатолий внимательно посмотрел в лицо жене, поднял руку. Она зажмурилась. Он  поправил ей прядь волос.

 – Мы завтра с Пашкой едем на Таганай. Если хочешь, поехали с нами.

Она стояла и смотрела в спину Анатолия. Боже ты мой! Какой же он нескладный, неуклюжий, глупый, родной, верный, любимый…